Новый луч

Новый луч

№ 30, 1918

На фронте. Отступление

Меньшевистский «Новый луч», издававшийся в Петрограде и несколько раз закрывавшийся большевиками, разместил в начале 1918 года статью за подписью «Т.Мар», в которой обрисовано довольно печальное положение в прифронтовой зоне

Отступление

(Впечатление очевидца)

Еще задолго до возобновления немцами боевых действий, стоустая солдатская молва предвещала их наступление и неоднократно даже назначала день его начала.

Все это настолько логически вытекало из хода брестских переговоров, что мысль все время работала в одном направлении, и только агенты Смольной власти на местах упорно отвергали солдатский прогноз и продолжали истерически выкрикивать о буржуазных выдумках, ничего не предпринимая для приведения армии в боевое состояние и для спасения многомиллионного армейского имущества.

18-го февраля я прибыл в Псков. На вокзале, в городе чувствовалась необычайная напряженность, ¾ словно перед грозой. Зайдя в один ресторан, я встретил там несколько членов верхосева (Верховного совета Северного фронта) и в том числе одного знакомого, который мне с места начал делать знаки, предупреждающие о том, чтобы я не подходил к нему, очевидно боясь скомпрометировать себя «крамольным» знакомством.

Я уселся в стороне и выждал, когда он остался один. Быстрым шепотом он мне сообщил последние новости: немцы заняли Двинск, продвигаются вперед по всему фронту; верхосев решил призвать армию к сопротивлению и объявляет всю полосу фронта на осадном положении.

С тяжелым чувством возвращался я на фронт. Кругом возбужденные, тревожные лица и один вопрос у всех на устах: «что будет?».

Точно у постели тяжко больного в вагоне все говорили вполголоса.

Скорее бы приехать в армию, влиться в нее и вместе со все многострадальной солдатской массой пережить и это несчастье!

19-го утром я в Валке. Немецкий альботрос низко реет над центром армейской жизни, и летят вниз белые листки.

Не помню точно текста немецкого воззвания, но смысл его был таков:

Приказ командующего Восточным (германским) фронтом. 12 армии немедленно выступить с позиций. Отступать в полном порядке по направлению к Пскову и очистить всю прифронтовую полосу к такому-то числу. Гражданское население объявляется под покровительством германских властей. Всякий пойманный с оружием в руках будет рассматриваться как инсургент и расстреливаться на месте.

Накануне состоялось заседание армейского комитета, на котором было решено вопреки приказанию Верхосева сопротивления не оказывать, но призвать население к восстанию против наступающей германской «белой гвардии».

Трагические шуты и тут не утерпели и выкинули коленце.

А их вождь, небезызвестный г. Нахимов, в это время расклеивал в Вендене и Вольмаре объявление, в котором призывал не придавать никакого значения «слухам» о немецком наступлении.

Из Пскова был срочно вытребован подвижной состав для драгоценных особ сподвижников «Главковерха».

И армия начала свой крестный ход.

Но впереди ее шли вглубь России конвоируемые латышскими стрелками и красногвардейцами «бароны», и среди них немало эстонских и латышских крестьян и горожан, задержанных только потому, что они не сумели угодить своим сатрапам.

Волна за волной перекатывалась через Валк.

Громыхала артиллерия, тянулись обозы, проходила конница и плелась кое-как пехотная «кобылка». И весь этот шум и гам прорезывали автомобильные гудки, которым суждено было умолкнуть почти у выхода из города.

Штаб армии эвакуировался. на улице у сводчатого входа в штаб стояли штабные офицеры, которых пощадила «демократизация» армии. К одному из них я подошел и спросил, что нового.

«Да вот новое! прокричал он мне. Солдаты требуют особое вознаграждение за эвакуацию штаба и обязательно вперед, а где я им денег возьму!».

В стороне стоял командир одной из противоаэропланных батарей, расположенных вблизи Валка и тщетно разыскивая инспектора артиллерии, чтобы узнать, можно ли ему, вопреки приказании. Искосола, открыть огонь по немецким аэропланам, нагло снижавшимся по всему пути отступления армии.

Я пошел к себе.

Два дня и две ночи катилась армия.

Венден занят, немцы у Вольмара, занят и Вольмар…

А обозы и артиллерия бесконечной лентой все тянутся, извиваясь по кривым улицам Валка.

Наконец, все схлынуло.

Сразу наступила жуткая тишина, прерываемая одиночными выстрелами.

На улицах шмыгают какие-то фигуры с винтовками, патронными ящиками, мешками, принадлежностями обмундирования и конской амуниции.

То грабят склады, оставленные армией.

Пусто в помещениях многочисленных советских учреждений. Всюду бумаги, дела, канцелярские принадлежности. Предполагаемые руководители рабоче-крестьянского восстания испарилась, аки дым, оставив свою паству расхлебывать кашу, которую они заварили.

Жители притаились по своим углам и ждут немцев. Ждут без тревоги: хуже не будет.

Всю ночь с 21-го и на 22-е февраля уничтожались склады интендантские и артиллерийские, поджигались и взрывались: то работали импровизированные партизаны наскоро сколоченного отряда, к которому я и присоединился.

Немцы были в 2¾3 верстах от Валка и расположились на ночлег. 22-го утром неприятельский отряд, состоявший из 175 кавалеристов, 15 мотоциклеток, 2 броневых машин и роты пехоты, вступил в Валк.

Наши лошади были заблаговременно выведены за город на дорогу в Верро, и разными закоулками мы все стянулись туда. Пришли все.

«По коням!...» и наш отряд двинулся в поход.

Жалкий арьергард жалкой армии!

Т. Мар