Русское слово. 1915, 2 апреля, № 74
Пала неприступная крепость, стяжавшая мировую известность, и город Перемышль стал обычным провинциальным галицийским городком. Сонным и вялым, — оттого, что корни его подрублены войной…
Еще в первые дни после падения Перемышля город отражал на себе хаос только что сданной крепости. Теперь все уже прибрано, приведено более или менее в порядок, и тот Перемышль, который интересовал весь мир, перестал существовать. Всего одна—две недели понадобилось на это.
Поезда уже ходят через Вихорский мост прямо к городскому вокзалу. На днях восстанавливается полное движение через Перемышль. Австрийцы своим бессмысленным разрушением мостов приостановили движение только на несколько дней.
Едем мимо фортов. Они уже приобрели тот таинственный вид, который имеют все крепости. Вход посторонним лицам туда воспрещен. Везде часовые. Начались работы по восстановлению.
Теперь выяснилось, что форты взорваны почти все, но разрушения сделаны частичные и незначительные. Крепость так крепка, что австрийцам понадобилось бы много времени и сотни тысяч пудов взрывчатого вещества, чтобы стереть форты с лица земли. Времени у них не было, и форты можно легко и скоро восстановить.
Безобразной «лошадиной бойни» уже нет. Трупы все зарыты, а шкуры лошадей сушатся теперь на солнце.
Нет и лагеря военнопленных. Остались от него только зола от костров и огромное количество коробок из-под консервов. Пленные почти все уже в России. В городе остались только врачи и служащие госпиталей.
Вокзал большой, чистый. Там устроен хороший русский буфет.
На улицах ласкают взор русские городовые. На стенах уже много русских объявлений.
Жирным шрифтом напечатало оповещение:
«Кто из пленных австрийцев, как офицеров, так и нижних чинов, не явится к 23-му марта, к 9-ти час. утра, к этапному коменданту (Сенная ул., д. № 3), тот будет предан полевому суду».
Висят объявления всероссийского земского Союза. Это учреждение с первых дней в Перемышле и работает здесь энергично.
Земский союз открыл бесплатный амбулаторный прием для мирных жителей и бесплатную раздачу лекарств. Он же рядом с «Красным Крестом» и отрядом графини Шуваловой организовал продажу съестных припасов по легитимационным карточкам магистрата. В его лавках мы видели толпы народа. За кроны и гульдены (по курсу 30 коп. крона) там продают жителям муку, пшено, сало, масло и т. п.
Питательные (для бедных) пункты открыты «Красным Крестом». Во главе отряда работает энергичный врач Коцубей.
Жители еще не привыкли к русским рублям, двугривенным, гривенникам. Когда, меняют свои кроны и гульдены на наши деньги, то пристально разглядывают монеты, кусают зубами и долго что-то соображают.
На рынке какая-то женщина показывает нам пятиалтынный и гривенник и говорит:
— Сколько это?
Говорим. Она вслушивается в чуждые ей термины и, ничего не понимая, отходит.
Рядом с объявлениями общеземского союза «Красного Креста» и отряда гр. Шуваловой висят объявления русской власти. Она в первые же дни позаботилась о женах австрийских офицеров и пригласила их для оказания материальной помощи в особые бюро, в которых жены должны документами доказать свое родство с офицерами австрийской армии.
Защитники Перемышля устроились очень удобно: под боком жили их жены. Это, вероятно, повлияло на скорость падения крепости: какому мужу приятно угощать свою жену и детей кониной? И какая жена и мать останется спокойной в обстановке голода и не потребует от мужа скорейшей сдачи крепости?
Висит объявление русской власти, призывающее население приносить свои жалобы в случае произвола служителей русской власти.
Мы долго ходили по улицам города. Мирные жители, боявшиеся в первые дни выходить из домов, теперь все на улице. Только они одни и видны, военных мало.
Открылись русские лавки. Какое-то «Северо-южное (?) товарищество» продает хлеб, колбасу, консервы и т. п.
Рестораны и цукерни уже не так бедны, как в первые дни после падения крепости. Нам дали белый хлеб, суп, телятину… Словом, питание наладилось.
Но в бедных семьях, конечно, еще чувствуется недостаток пищи. Мальчик, продавший нам львовскую газету, попросил:
— Дайте кусок хлеба!
В эстампных лавках до сих пор продают положенную на ноты молитву австрийцев «Sancta Barbara» (молитва святой Варваре), сочинение Гуго Шварца. Эту молитву пели и играли на музыкальных инструментах осажденные перемышляне, так как верили, что она отгоняет русских от стен Перемышля. Святая Варвара, по молитве перемышлян, будто бы, поражает русских.
Теперь эту молитву раскупают только русские…
Там же русским продают гимн «непобедимому» Кусманеку:
«Ура! Кусманек!».
Я думаю, что напоминание об этом гимне будет теперь неприятно и Кусманеку, и всем перемышльским «непобедимым» офицерам.