Петербургская газета 1914 № 198 от 22 июля 1914
Петербургская газета 1914 № 198 от 22 июля 1914, с.1
В поезде
Достаточно беспристрастный рассказ о проблемах на железной дороге в связи с началом войны и мобилизации и «вагонах для избранных»
В поезде.
(Мимолетные наблюдения).
Петербург ловит на лету все новости дня. Он отзывается на них с быстротою телеграфной проволоки. Стотысячною толпою он стекается на Дворцовую площадь изъявлять свои глубоко-патриотические чувства и возвращается домой передавать семье и знакомым свои впечатления.
Нервы населения приподняты до крайности. Почти нет ни одного дома, ни одной семьи, члены которой не связаны были бы непосредственно с приготовлением к войне, отправкой запасных и т.д.
С раннего утра в будние дни начинается уже лихорадочное движение по улицам. Трамваи переполнены. Все куда-то спешат: кто исполняет какие-нибудь поручения, кто проводить знакомых.
Газеты еще у ворот редакций разбиваются нарасхват.
Все более или менее осведомлены своевременно о текущих событиях.
Не то наблюдается в окрестностях столицы и в дачных местностях, несколько удаленных от нее.
Настроение публики там тоже самое, но она не в состоянии найти удовлетворение своим кипучим порывам нетерпения.
Особенно резко замечается это на станциях по Варшавской железной дороге, этой главной артерии, по которой несется русская кровь на защиту наших отечественных интересов.
Целые дни дачники проводят на вокзалах, выжидая поезда, на котором можно было бы поехать в Петербург на службу или по устройству дел.
Увы!.. тщетные ожидания!..
К начальникам станции пристают с вопросами:
– Будет ли сегодня пассажирский поезд в П-ч?
– Не знаю.
– А кто же, если не вы, знает?
– Не знаю…
Так проходят целые часы напрасных ожиданий.
Но вот вдруг, мимо всякого расписания, в неопределенный час, медленно подкатывается, пыхтя, какой-то паровоз, тянущий самые смешанные вагоны: и первоклассные, и товарные.
Надо видеть кутерьму, которая происходит в публике. Все бросаются в атаку на поезд, давно уже переполненный на предыдущих станциях:
Запертые наглухо двери и кондуктор отражают атаку. Проникнуть в двери вагона нельзя. Тогда стараются попасть в открытые окна. Мужчины ловко впрыгивают. Дам же поднимают на руки и втискивают, точно багаж.
Писк от боли, протесты изнутри, ибо все переполнено. Кто-то сделал открытие, что один вагон следует почти пустой.
– Отворяйте!.. – приступают к кондуктору.
– Не могу-с… В этом вагоне следует семья «Имя рек».
Публика что-то ворчит в том смысле, что нельзя в такое время предоставлять целый вагон одному семейству.
Но рассуждать некогда. Бегут в хвост поезда, где прицепляют несколько пустых вагонов, на одном из которых надпись: «Теплая теплушка», – что-то в роде «масленого масла».
– Не для пассажиров! – объявляет дежурный станции. – это для запасных.
Точно пилигримы, с котомками и мешками стекаются в пункты запасные: есть молодежь, но не мало и бородачей средних лет. Купец и мелкий чиновник смешался с извозчиком и сельским рабочим. Дружелюбие призываемых и бодрость настроения бросаются в глаза.
Слезы жен, детей и родных являются только неизбежными спутниками всякой разлуке. Весть о том, что семьи уходящих на войну будут обеспечены, производит успокаивающее действие.
Движение поездов настолько замедлительное во избежание катастроф, что, например, иногда вместо 1 ч. 30 мин. Поезд тянется почти пять часов.
Сатурн.