Осип Мандельштам. "Зверинец". "Собирались эллины войною..."

Ранние стихотворные отклики Мандельштама на события первых месяцев войны («Реймс и Кёльн», «Европа», «Немецкая каска, священный трофей…», «Encyclica» и др.) создавались на фоне знакомства поэта с впервые опубликованным наследием П. Я. Чаадаева («Собрание сочинений П. Я. Чаадаева», вышедшее под редакцией М. О. Гершензона в 1913–1914 гг.). В ноябре 1914 г. Мандельштам представил в редакцию журнала «Аполлон» статью «Петр Чаадаев» (Аполлон. 1915. № 6–7), в которой звучит восхищение противостоящими национализму чаадаевскими «национально-синтетическими» идеями «всемирного единства» (Мандельштам О. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 155, 152). В то же время в военных стихах Мандельштама, написанных в начале войны, ощутимо влияние политической лирики Тютчева с ее славянофильской
окраской. Впрочем, влияние это по преимуществу отразилось на стилистике и риторике мандельштамовских поэтических текстов, в которых С. С. Аверинцев усмотрел «серьезную пародию»: «Серьезная пародия получается оттого, что старая интонация иначе звучит в изменившемся воздухе времени. “Поляки! Я не вижу смысла”, — именно такая серьезная пародия на политические стихи Тютчева, да и не только Тютчева; поэт с древним жестом ритора укоряет поляков, как сам Пушкин укорял в свое время “клеветников России”, — присутствие оппонента, могущего слышать укоры, в обоих случаях, при разнице масштабов, является одинаково воображаемым. <…> Еще примечательнее другое стихотворение 1914 года — “В белом раю лежит богатырь…”. Это опыт, вызывающий резкое чувство абсурдности, и чувство это, по‑видимому, не было чуждо самому поэту, не включившему стихов об иконописно-былинном “пахаре войны” в сборники. Только перед нами отнюдь не обычная сентиментальная
версификация на дежурную патриотическую тему, какими не брезговали в ту пору даже истинные поэты, не аморфное обращение к эмоциям, — а, напротив, очень четко, даже чересчур четко оформленный суммирующий каталог общих мест русского народного самосознания в славянофильской аранжировке» (Аверинцев С. С. Судьба и весть Осипа Мандельштама // Мандельштам О. Э. Собр. соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 37). В декабре 1914 г. Мандельштам выехал в прифронтовую Варшаву, надеясь по протекции Д. В. Кузьмина-Караваева попасть в санитары (см.: Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. М., 1999. Т. 4. С. 437). На сохранившемся в числе документов Мандельштама явочном свидетельстве Петроградского городского
по воинской повинности присутствия стоит дата «31 декабря 1915 г.» (Там же. С. 438), но участия в военных действиях он не принимал. По возвращении в Петроград из Варшавы 25 января 1915 г. Мандельштам читал стихотворения «Айя-София» и «Реймс и Кёльн» на благотворительном вечере «Писатели — войнам» в Александровском зале городской думы. Готовя переиздание сборника «Камень», впервые вышедшего в 1913 г., и расширяя его состав, Мандельштам включил в число новых стихотворений относящиеся к войне. В 1916 г. в стихах Мандельштама проявляются ярко выраженные антивоенные настроения. Он пишет стихи, протестующие против англо-французской интервенции в Грецию («Собирались эллины войною…») и «Оду миру во время войны» — таков был один из вариантов заглавия стихотворения «Зверинец» (см.: Мандельштам. О. Э. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 473). Стихи, написанные во время войны и революции (1916–1920) составили второй поэтический сборник Мандельштама — «Tristia» («Книга скорбей»).

Загрузки:
Осип Мандельштам. "Зверинец". "Собирались эллины войною..."